Александр Поляков - Факел [СИ]

18. Интуиция против фактов

Хохотали все, лишь рассказчик смущенно смотрел на Снежану.

– Откуда вы такое взяли? – спросил веселый женский голос из визифона. – Признайтесь, это все ваши выдумки! Это вино с мышиными какашками, бальзам какой-то необычный…

Александр покраснел.

– Если я чуточку и сочинил, – ответил он, – так это для наглядности. Неотвратимость наказания богатых… бедные и так были наказаны жизнью, их стоило пожалеть.

Ребята засмеялись.

– Так что же все-таки было на самом деле? – спросил мужской голос.

– Это все знают! – ответил Александр. – Накормили население планеты невкусной дрянью из пробирок, вот и все. А я бы выпил стаканчик вина из одуванчиков. Оно должно быть приятным, можно было бы еще и конфеткой закусить.

Мальчишки захохотали.

– … огурцом, – подсказал Славка.

Александр махнул рукой.

– Огурцы я и так ем почти каждый день… вина бы, одуванчикового…

– А бальзаму? – спросил Пашка. – Пару ложечек в чай…

– У нас ничего нет, – быстро сказал Морозов, – дедушка сам, своими руками дом выстроил – мы простая российская семья, все богатство – совет да любовь!

– Да ты припомни, Морозов, что у тебя есть! – сказал Петров, подмигивая. – Сашка Морозов у нас богач!…

– Приходите к нам и смотрите под кроватями да в шкафах! – воскликнул Морозов. – Нам скрывать нечего!

Только в кабинет отца я никого не пущу, подумал он, там подарок Объединенной дирекции – макет "Факела" под потолком висит…

– Значит, все-таки вылечили народ, – сказал мужской голос из визифона. – В чем же смысл лечения?

– Между работником и товарами всегда стояли деньги, – сказал Морозов, поглядывая на Славку. – Оценка труда в деньгах и стоимость товара. Лишнее звено – деньги, было исключено из сознания и жизни людей. Человек должен трудиться – это смысл его жизни, а уж еда и одежда – для его нормальной жизнедеятельности. Не голым же и голодным ему работать…

Он посмотрел на Снежану.

– Люди стали добрее, доброжелательнее, в семьях возродилось главенство матери.

Он вздохнул.

– Мы все – мамины дети. Странно, но и отец воспринимается матерью, как большой ребенок.

– Почему же люди не могут долго без работы? – спросили из визифона.

– Не знаю, – ответил Морозов. – Может быть, защита вида от особей, не попадающих под какие-то параметры? Человек ведь существо биологическое.

Он улыбнулся Снежке.

– У нас теперь труд за страх, а не за совесть!

– Страшно? – спросил мужской голос.

– Иногда… – ответил Александр, – думаешь, а вдруг не полгода, а месяца два всего и осталось, и завтра срок…

Илья поднялся и двинулся к выходу. Проходя мимо Морозова, сказал громко, чтобы слышали все:

– Вот и будет тебе срок, Морозов! Работу так и не начинаешь, все какие-то отговорки у тебя.

– Ну-ка, стой! – Александр схватил его за руку. – Самое время сейчас все и выяснить.

Он вскочил.

– Для разведывательной операции создается отряд из бывших мастеров. Мне разрешено взять только бывших кировоградцев. Кто со мной – поднимите руку!

Ребята молчали.

– Это будет большой отряд, еще дадут парней. Дело опасное: выдадут оружие и пойдут три сапера. Сегодня, наверное, прибудет информация, куда нас пошлют…

Он оглядел ребят.

– Можете отказаться, но тогда вас, после восемнадцати лет, пошлют на уборку мусора – так было сказано.

– Храбрец, что ли? – спросил Чернов. – Так и рвешься под пули?

– Нет, не храбрец, – ответил Морозов, – но и в мусоре копаться не любитель.

Ребята молчали.

– Илюха, хочу оставить тебя вместо себя – взрослые будут помогать, весь филиал… возьмешься?

Илья смотрел недоверчиво.

– Командиром ЭПРОНа, что ли? – спросил он.

– Ну да…

– А не боишься, что не справлюсь?

– Тогда не предлагал бы…

– А вот возьму, да и соглашусь! – воскликнул Илья. – У меня все работать будут! Каждому дело найду!

– Согласен? – переспросил Александр. – Я приказом тебя оформлю, с сегодняшнего дня.

Ребята зашумели.

– Оформляй! – Микульский махнул рукой.

– С этой минуты начальником отряда ЭПРОН-Обь становится Микульский Илья Михайлович! – объявил Морозов. – Его приказы обязательны к исполнению!

Поднялся невообразимый шум. Все вскочили.

– Отряд! – прокричал Илья в мегафон. – Выходи из палатки строиться!

Около Морозова собрались мастера. Он быстро пересчитал их – все пятнадцать.

– Ты что, Сашка, шуток не понимаешь? – воскликнул Пашка Вельяминов.

Морозов взял его за ухо.

– Дурацких – не понимаю! Три дня вам на завершение всех домашних дел, сборы и прощания. На вертолете этом, пассажирском, и полетим на базу. Сбор – у меня.

– А железобетон разлагать? – спросил Чернов.

– У Ильи узнаю, тогда и спустимся, по разику или по два…

Он оглядел ребят.

– А пока – по домам! Я буду на постоянной связи.

Глаза Снежки наполнились слезами.

– Андрей, сейчас летишь в город? Меня у Оперного театра высадишь, а ребят, где попросят.

Пока летели, ребята разглядывали Снежану. Она держалась храбро, смотрела насмешливо, но на всякий случай крепко держала Александра за руку. Ребята перешептывались. Морозов смотрел в иллюминатор, лицо его было озабочено.

Долетели быстро, и вертолет мягко опустился на площадку рядом с Оперным театром.

Александр спрыгнул на асфальт, помог Снежке сойти по трапу.

Снежана чувствовала, как тридцать пар глаз смотрят ей спину, не выдержала, обернулась, показала всем язык, взяла Александра под руку и они вошли в дверь со светящейся надписью "Служебный вход".

Ведет себя, как… жена? Неужели Морозов попался?… Это была новость первостатейная!

Александр и Снежана поднялись по широкой лестнице на второй этаж.

– Там четыре комнаты за мной оставлены, – сказал Александр, поглядывая на портреты артистов на стенах, – для Клуба Юных, то есть. Малыши там будут заниматься, от пяти и до восьми лет… сейчас должен быть ремонт, отделка, дедушка мебель изготавливает…

Снежана слушала невнимательно.

– На тебя эта работа ляжет, сколько смогу – сделаю сам, а потом ты будешь заниматься, и маму еще попрошу…

– А что нужно делать?

– Помогать в воспитании чужих детей. Это тебе потом пригодится, когда свои будут…

Снежана дернула плечиком.

– Я с тобой так говорю, потому что уверен, что не откажешься… ты ведь не откажешься?

– Я не знаю, захочу ли я этим заниматься…

– А чем же тогда?…

– Я еще не решила.

– Я считал, что дела, интересные мне, также будут интересны тебе или все это было так, чтобы только мужа подхватить?

Снежка смутилась.